Не только под землей удается ученому найти следы давно исчезнувших эпох.
Если обнаруживаемые при раскопках орудия труда, предметы обихода и обмена, изделия искусств тысячелетней давности свидетельствуют об этапах, пройденных обществом в своем медленном развитии, то не меньшее значение имеют воспоминания и следы этих этапов, которые мы обнаруживаем в народных традициях, в языке и в религиях.
В бесчисленном множестве легенд, сохранившихся до наших дней в фольклоре самых различных народов, можно распознать влияние древних обычаев и отдаленных социальных порядков. Минует одна историческая эпоха, но память о ней как бы окаменевает и откладывается в последующих эпохах в виде зачастую непонятных традиций и привычек. Язык представляет собой своего рода залежь, в которой содержатся общественный опыт и идеи, относящиеся к различным периодам истории человечества. Исследование происхождения слова, проведенное с этой точки зрения, оказывается не менее доказательным, чем изучение остатков захоронений или археологических находок.
Но главным образом в религии - благодаря свойственному всякой идеологии запаздыванию по отношению к породившей ее действительности - мы обнаруживаем во всей их сложности застойные и легко приноравливающиеся явления, отраженные в мифах и верованиях совершенно различных эпох.
Христианская обрядность полна символики и преданий, касающихся целого ряда различных животных, вошедших в фонд поэзии, искусств и часто также в теологические учения. Агнец и пастырь, чудесный лов рыбы в преданиях обитателей катакомб и первых апологетов христианства, отождествленная со «святым духом» голубка, сказание о змее-искусителе - все это темы, которые ныне стали неотъемлемой частью христианского вероучения. Но они же встречаются и во множестве других религий и не являются одним только порождением богатого поэтического воображения. Искусство впоследствии обработало реальный материал того периода истории общества, в который все эти животные находились в определенных отношениях с людьми.
Чтобы объяснить зарождение этих символов, мы должны всегда обращаться к фазе тотемизма.
Уже мифический библейский персонаж Иисус Нави и был назван евреями «сыном рыбы». «Священных» рыбок еще и сейчас разводят в нескольких прудах или мечетях Эдессы и Триполи, на сирийском побережье, неподалеку от тех мест, где была первоначально распространена евангельская проповедь. Несомненно, это следы древнего местного тотемического культа. Но когда Иисус Христос был провозглашен первыми христианами «нашей рыбой», этот отголосок прошлого уже утратил какую бы то ни было связь с древним религиозным культом, и его следует объяснять по-другому.
В конце II века н. э. Тертуллиан, основоположник латино-африканской церкви, изображал христиан как «рыбок, следующих за нашей рыбой Иисусом», и верил, что правильно истолковывает этот образ, встречающийся ужо во многих рисунках на стенах катакомб, как символ крещения: «В воде рождаемся и, только пребывая в воде, можем быть спасены». Однако подобное объяснение всего лишь плод фантазии. Другие писали, что образ рыбы возник из акростиха ««ichtus» («ихтус»), состоящего из начальных букв одной довольно сложной фразы греческой молитвы («Иисус Христос, сын бога-спасителя»). В то же время по-гречески «ихтус» означает «рыба». Таким образом, и здесь мы остаемся на почве изобретательной фантазии.
На деле же, прежде чем войти в христианскую символику, рыба была тотемом различных палестинских племен, промышлявших рыбной ловлей. С переходом к более развитым формам общественной жизни этот тотем преобразовался в персонифицированного бога. Божества с головой рыбы часто встречаются во многих других религиях той же эпохи. Справедлива мысль, что отсюда, по-видимому, идет обычай постной трапезы и питания рыбой по пятницам. Дело в том, что поедание мяса бога стало одной из самых важных форм ритуального священнодействия, когда вслед за первоначальным запретом произошел распад представлений об изначальных тотемических отношениях, а священная трапеза стала казаться людям жизненной необходимостью.
Подобным же образом можно истолковать христианский мотив голубки - «священного» животного в Малой Азии и у ряда славянских племен или змеи, которую израильтяне района пустыни почитали как символ таинственного божества, иногда отождествляемого со «злой силой», а также упоминания о баране, агнце и козлище. Известна древняя тотемическая традиция «козла отпущения», которая вновь оживает в истории еврейского народа: животное, обремененное грехами целого племени, отягченное всем, что рассматривается как нечистое, изгоняется из поселения в пустыню, где издыхает. Этим племя избавляется от проклятия или наказания.
И вот на этой стадии мы уже встречаем глубокие изменения, происшедшие в структуре общества.
ЛИЧНОСТЬ И БЕЗЛИЧНОСТЬ
Всякое безличное состояние есть производное от проявленной или скрытой Личности, которая стоит за этим безличным состоянием или раскрывается в нем. А каждая Личность связана и может самовыражаться в определенном состоянии безличного бытия. Это возможно в силу того, что Личность и Безличность есть лишь различные состояния самосознания Абсолютного БЫТИЯ.
Безличность по своей сути есть нечто основополагающее и УНИВЕРСАЛЬНОЕ; это бытие, сила, сознание, воплощенные в различных обличьях и формах. Каждая такая форма проявления энергии, качества и силы, хотя и является общей, безличной и универсальной по своему характеру, используется индивидуальным существом в качестве строительного материала для его собственной личности. Таким образом, безличность на уровне изначальной единой истины есть чистая субстанция природы Существа, Личности; на уровне динамического проявления истины безличность получает выражение в виде отдельных сил, которые в своих модификациях составляют манифестацию личности.
ЛИЧНОСТЬ ПОВЕРХНОСТНАЯ И ЛИЧНОСТЬ ИСТИННАЯ
Поверхностная личность есть лишь внешнее временное, преходящее ментальное, витальное и физическое образование, формируемое истинной Личностью, ПСИХИЧЕСКИМ СУЩЕСТВОМ; внешняя личность не является подлинным неизменным “я” человека.
Человеческое воплощение в этом мире в духовном плане сочетает в себе два элемента: духовную Личность и душу поверхностной личности. Духовная Личность есть вечное и неизменное существо, поверхностная личность - это космическое преходящее образование. Человек, как духовное безличное существо, по своей природе представляет собой одно целое со свободой Сатчитананды, с согласия и желания которой происходит инволюция человека в Неведении с целью приобретения его душой определенного опыта, который невозможно приобрести никакими другими средствами; эта духовная безличная сущность потаенно контролирует нашу эволюцию. Душа поверхностной личности человека является составной частью опыта, приобретаемого его истинной душой в многообразных формах проявления Природы; эволюция человека должна совпадать с основным направлением вселенской эволюции. Как дух, человек и ТРАНСЦЕНДЕНТНОЕ есть одно целое, имманентное миру и осознающее проявленный мир. Человек, как душа, одновременно - и целое, и составная часть универсальности самовыражения Сатчитананды в мире. А это значит, что его самовыражение совпадает с основными этапами космической манифестации, а опыт его души соответствует и следует за поворотами вселенского колеса БРАХМАНА.
Характер и природа любящего заключены в любви, характер и природа воина - в его отваге. Любовь и отвага - это безличные универсальные силы, или проявления космической Силы, энергии универсального бытия и природы Духа. Истинная Личность есть Существо, поддерживающее в человеке все безличные проявления, как природу его собственного “я”; он есть то, чем является любящий и воин. Все, что мы называем индивидуальной стороной Личности, есть проявление состояния и действия его природы, сам же человек, как истинная Личность, неизмеримо выше своей индивидуальной составляющей. Поверхностная индивидуальность - это лишь проявленная форма природы человеческого существа, принимаемая истинной Личностью. Безличные качества и силы человека получают свое личностное выражение и проявление на уровне ограниченной внешней индивидуальности; поверхностная личность как бы присваивает их себе, чтобы иметь в своем распоряжении достаточное количество материала для построения весомого и значительного образа в своей проявленной жизни. Истинная безграничная Личность, подлинное существо, Пуруша заключает в себе бесконечные универсальные возможности и наделяет их в МАНИФЕСТАЦИИ, как божественное Индивидуальное Существо, своими собственными отличительными качествами и особенностями, так что каждое отдельное “я” есть уникальная частица единого Божественного среди проявленного множества.
ЛОЖЬ
Ложь - это не АВИДЬЯ, а ее конечный результат. Ложь создана асурическими силами, которые вмешиваются в наш мир и являются не только поборниками Неведения, отпавшими от Истины и в силу этого ограниченными в знании и подверженными заблуждению, но и активно противостоящими Истине и постоянно пытающимися исказить ее. Эта сила, темная асурическая Шакти, или Майя ракшасов, формирует свое собственное извращенное сознание, выдаваемое за истинное знание, и намеренно искажает Истину, выдавая ложь за истинное положение вещей. Силы и сущности такого извращенного сознания мы называем ВРАЖДЕБНЫМИ СУЩЕСТВАМИ и ВРАЖДЕБНЫМИ СИЛАМИ. Когда враждебные силы пытаются представить свои извращенные идеи и образы, созданные на уровне НЕВЕДЕНИЯ, как истинные, то мы имеем дело с Ложью, которая на языке йоги называется митхья, моха.
ЛЮБОВЬ
Любовь - это интенсивное самовыражение души АНАНДЫ.
Любовь по своей природе есть желание отдать себя другим и получить взамен частицу их души; это взаимообмен между двумя существами.
Любовь в своем относительном - не в абсолютном - проявлении есть принцип не РАЗУМА, но ЖИЗНИ, который при этом может стремиться к постоянству и самоконтролю лишь под влиянием силы разума. То, что мы называем любовью в теле и на уровне отдельных частей ВИТАЛЬНОГО СУЩЕСТВА, есть по большей части одна из лишенных постоянства форм проявления голода.
Любовь - это эмоция сердца, которая может превращаться в чувство чисто ментального характера, поскольку мы представляем собой воплощение разума; но в то же время ментальное чувство, равно как и мысль, которая имеет определенный витальный эффект и никак не связана с физической природой, все же вызывает отклик на уровне физического тела; таким образом сердечная любовь легко связывается с витальным желанием тела. Физическую составляющую любви можно освободить от плотской похоти, и тогда любовь будет использовать тело лишь для физической, ментальной и духовной близости. Любовь в состоянии и вовсе обособиться от любых даже самых невинных физических элементов, которые будут присутствовать лишь в качестве намека, и превратиться в чистое движение двух душ, двух психических существ навстречу друг другу.
Когда Мать говорила вам, что любовь - это переживание, которое не относится к разряду эмоций, она имела в виду БОЖЕСТВЕННУЮ ЛЮБОВЬ, а это большая разница. Человеческая любовь состоит из эмоций, страстей и желаний - переживаний витального уровня, ограниченных природой нашего витального существа. Эмоции, несмотря на их недостатки и связанные с ними опасности, - это прекрасная и необходимая составляющая человеческой природы, так же как и ментальные идеи, без которых нельзя обойтись на уровне сознания человека. Но наша цель заключается в том, чтобы выйти за пределы ментальных идей и подняться к свету супраментальной ИСТИНЫ, которая постигается не посредством разумной МЫСЛИ, но с помощью непосредственного видения и ТОЖДЕСТВА. Точно так же мы должны выйти за пределы эмоций, на уровень высокой, глубокой и интенсивной Божественной Любви и ощутить там своим психическим сердцем вечное единство с Божественным, недоступное судорожным усилиям и ограниченному опыту витальных эмоций и чувств.
Бог не может быть описан или обрисован конкретно. Чтобы достигнуть этой цели, религиозная мысль должна была пройти долгий путь. Человек не мог наделить своих богов индивидуальным обликом раньше, чем он нашел новый принцип дифференциации в своем собственном существовании и своей социальной жизни. Он нашел этот принцип не в сфере абстрактной мысли, но в собственной деятельности. Фактически именно разделение труда знаменует новую эру религиозной мысли. Задолго до появления персонифицированных богов мы встречаемся с божествами, которые могут быть названы функциональными. Это вовсе не персонифицированные боги греческой религии – гомеровские олимпийцы, – но уже и не смутные образы первобытных мифологических представлений. Это конкретные существа, но конкретные лишь в своих действиях, а не в личностных проявлениях или существовании. У них поэтому нет даже личных имен, вроде Зевса, Геры, Аполлона, скорее это имена-определения, характеризующие их особые функции или поступки.
Во многих случаях они связаны с особым местом; это местные, а не общие боги. Стремясь понять подлинный характер этих функциональных богов и роль, которую они играют в развитии религиозной мысли, есть резон обратиться к римской религии. Здесь эта дифференциация достигла наивысшей ступени. В жизни римского крестьянина каждое действие, даже самое утилитарное, имело специфическое религиозное значение. Один класс богов покровительствовал севу, другой – боронованию, удобрению. Таковы Сатор, Оккатор, Стеркулинус. Во всех сельскохозяйственных работах не было такого действия, которое не управлялось бы функциональными божествами и не пользовалось их покровительством. У каждого класса таких богов были свои обряды и ритуалы.
В этой религиозной системе можно наблюдать все типичные черты римского ума. Это здравый, практичный, энергичный ум, наделенный к тому же большой способностью к сосредоточению. Жизнь римлян была деятельной, и они обладали особым даром организовывать свою деятельность, регулировать и координировать усилия. Римские функциональные боги – религиозное выражение этой тенденции. Они призваны выполнять определенные практические задачи. Это не продукты религиозного воображения или вдохновения, это те, кто управляет определенными видами деятельности. Это, так сказать, боги-администраторы, поделившие между собой разные сферы человеческой жизни. Они лишены личных черт, но при этом четко различаются по сферам деятельности, от чего зависит религиозное достоинство тех или иных божеств.
Иными были боги, почитаемые в каждом римском доме, – боги домашнего очага. Они не были порождены четко ограниченной сферой практической жизни, но выражали глубочайшие чувства, господствовавшие в семейной жизни римлян, и были священным центром римского дома. Эти боги возникают из почитания предков, но у них нет индивидуального облика. Это добрые боги, причем понимать их нужно в коллективном, а не персональном смысле. Лишь в более поздний период, когда стало преобладать греческое влияние, эти боги приобрели личностный облик.
Совсем иная, по мнению Кассирера, тенденция мысли и чувства возобладала с самого начала в греческой религии. Здесь мы также находим определенные черты культа предков. Многие такие черты сохранены классической греческой литературой. Эсхил и Софокл (496-406 до н.э.) описали дары – молочные возлияния, гирлянды цветов, локоны волос, – которые были принесены на могилу Агамемнона его детьми. Однако под влиянием Гомеровых поэм все эти архаические черты греческой религии стали затухать, отступать в тень перед новым направлением мифологической и религиозной мысли.
Греческое искусство проложило путь к новому пониманию богов. По словам Геродота, Гомер и Гесиод "дали греческим богам имена и обрисовали их внешний облик". Дело, начатое греческой поэзией, дополнила греческая скульптура: вряд ли мы можем мыслить Зевса-Олимпийца, не представляя его в исполнении греческого скульптора Фидия. То, что отрицалось деятельным и практичным римским умом, было преображено созерцательным и художественным сознанием греков. Вовсе не моральные принципы породили греческих богов, на человеческий характер которых справедливо жаловались греческие философы. "Гомер и Гесиод, – говорил Ксенофан, – приписывали богам все те поступки, которые считаются постыдными и позорными среди людей: воровство, разврат, обман" .
Однако самые недостатки и слабости греческих богов позволили сгладить пропасть между человеческой и божественной природой.
В гомеровских поэмах мы не находим непреодолимой границы между этими двумя мирами. Изображая своих богов, человек показывает самого себя во всем многообразии и многоразличии своих качеств, со своим образом мыслей, темпераментом и даже особыми чертами характера. Однако в отличие от религии римлян практическая сторона человеческой природы у греков не переносилась на богов: гомеровские боги представляли не моральные, а особые духовные идеалы. Они не безымянные функциональные божества, которые должны покровительствовать человеческой деятельности: они проявляют интерес и благосклонность к индивидуальному человеку. Каждый бог и каждая богиня имеют своих любимцев, которых ценят и которым помогают не в силу личного пристрастия, а благодаря особого рода духовным взаимосвязям между богом и человеком. Смертные и бессмертные объединены не моральными идеалами, а особого рода способностями и склонностями души.
Монотеизм (единобожие)
Совершенно иной аспект божественного мы видим в великих монотеистических религиях. Эти религии – плоды моральных сил, они сосредоточены вокруг одного-единственного пункта – проблемы добра и зла. В зороастризме есть только одно Высшее Существо – Ахурамазда, "мудрый господин", вне которого, отдельно от которого, без которого ничто не существует. Он – самое первое, главное и совершенное существо, абсолютный монарх. Здесь нет индивидуализации, нет множества богов, представляющих различные природные силы или мыслительные качества. Первобытная религия была опровергнута и преодолена новой силой – чисто этической.
Первобытным концепциям священного, сверхъестественного такая сила совершенно неизвестна. Мана, вакан или оренда могут быть использованы с хорошей или дурной целью в зависимости от тех или иных условий. С самого начала зороастризм в корне противоположен той мифологической или эстетической индифферентности, которая характерна для греческого многобожия. Эта религия – не плод мифологического или эстетического воображения, а выражение большой личной нравственной воли. Никакая религия не может и помыслить о разрыве или ослаблении связей между человеком и природой. Но в великих этических религиозных системах эта связь укреплена, упрочена в новом смысле.
- Цит. по: Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. С. 554.
В отличие от «деперсонифицированной силы», такой как Абсолют , абсолютный дух, абсолютная идея.
Опрос, проведённый в 2008 году исследовательским центром Pew Research Center , показал, что 60 % взрослых американцев верят в персонифицированного Бога и 25 % - в бога как «безличную силу» .
См. также
- Bhakti movement
- Bhakti yoga
- Ishta Deva
- Thomas Jay Oord on God as relational person.
Примечания
Ссылки
Христианство
ВишнуизмВишнуи́зм, или вайшнави́зм (санскр. वैष्णव धर्म, vaiṣṇava dharma IAST) - одно из основных направлений индуизма, отличительной особенностью которого является поклонение Вишну и его воплощениям (аватарам), преимущественно Кришне и Раме. Верования и духовные практики вайшнавизма, в особенности концепции бхакти и прапатти, базируются на таких священных текстах, как «Вишну-пурана», «Бхагавата-пурана» и «Бхагавадгита».
Последователей вишнуизма называют «вишнуи́ты» или «вайшна́вы». Вишнуиты, по некоторым оценкам, - наиболее многочисленная группа верующих в семье религий, обозначаемой общим называнием «индуизм». Однако вишнуизм не является однородным направлением, вишнуиты объединены в многочисленные сообщества, поклоняющиеся отдельным аватарам Вишну (нередко разным ипостасям одной и той же аватары) или его отдельным образам. Истоки вишнуизма восходят к позднему ведийскому периоду. Его последующее развитие, обогащённое вкладом выдающихся религиозных деятелей, привело к рождению нескольких вишнуитских традиций, отличающихся теистическими доктринами, философией и ритуалами. К XVI веку внутри вишнуизма выделились четыре основные традиции (сампрадаи) - Шри-сампрадая, Мадхва-сампрадая, Нимбарка-сампрадая и Валлабха-сампрадая. В научных исследованиях помимо деления вишнуизма на сампрадаи принято также говорить о таких широких группах независимых традиций, как кришнаизм (поклонение Кришне), рамаизм (Раме), радхаизм (Радхе) и других. В XX веке одно из направлений вишнуизма - гаудия-вайшнавизм - распространилось на Западе как Международное общество сознания Кришны (ИСККОН).
Вишнуизм включает такие аспекты, как ритуальное поклонение божеству (упасана); принятие прибежища в Вишну (шаранагати); приверженность ненасилию (ахимсе), вегетарианству и альтруизму.
Вишнуизм породил богатую философско-религиозную литературу на санскрите и индийских языках, а также обогатил индийскую культуру в области музыки, танца, скульптуры и архитектуры.
Эйнштейн и религияРелигиозные взгляды Альберта Эйнштейна были широко изучены. Тем не менее до сих пор не утихают споры и ходят мифы о его убеждениях, взглядах и отношении к религии. Эйнштейн говорил, что верит в «пантеистического» бога Бенедикта Спинозы, но не в персонифицированного Бога - такую веру он подвергал критике. Он также называл себя агностиком, но открещивался от ярлыка «атеист», предпочитая «смирение, соответствующее слабости нашего понимания природы разумом и нашего собственного бытия».
